В этом году при содействии Федерации хоккея с мячом России вышла книга «Рождённые Победой», посвященная мастерам русского хоккея и организаторам спорта, чьё детство пришлось на военные и послевоенные годы. В издании – 70 глав, пять из них посвящены кузбассовцам: Виктору Волохину, Геннадию Груздеву, Анатолию Измаденову, Алексею Лазовскому и Альберту Поморцеву.

Сегодня публикуем отрывок из книги, воспоминания мастера спорта СССР Алексея Тимофеевича Лазовского, выступавшего за кемеровский «Шахтёр» в высшей лиге национального чемпионата.

Шпана зарецкая 

Я родился в кемеровском районе Новые Бараки, на правом берегу Томи, аккурат напротив стадиона «Шахтёр», где появилась на свет наша знаменитая одноимённая команда. Стадион был моим вторым домом. Тренировался под началом Леонида Трофимовича Корнилова.

Жили мы бедно, во всём в те годы была нехватка. Вообще же в жизнь, в люди из моих сверстников вышел только тот, кто выбрал спорт, а не улицу и шайку окраинной шпаны. Восемь ребят из нашего района, выбравших здоровую, активную жизнь, впоследствии защищали спортивную честь Кузбасса.

В моей судьбе кривая дорожка тоже намечалась. Среди моих зарецких корешей хулиганов было немало. Мы отчаянно дрались с ребятами из других поселков окраины. Бывало, придут гонцы от них с претензией и вызовом на бой: приходи, ждём! Вроде и нет особого повода махать кулаками, а проигнорировать вызов невозможно – надо идти и драться.

Каждая драка начиналась с потолкушек. Как петушки молодые: «Ты чё?» - «А ты чё?». И пошёл махач! Ничего мы тогда не делили – кровь молодая играла, доблесть хотелось показать. Я в те годы верховодил в Новых Бараках, и потому драться приходилось часто. Посёлки Стандарт, Красная Горка, Новая Колония – все держали марку молодечества. Мы же никому не уступали, сколько нас ни пробовали на прочность.

Письма Вышинскому

Несмотря на то, что кулаки у меня не знали покоя, учился я хорошо, рос парнем грамотным. Был ещё пятиклассником, когда мои соседи пришли с просьбой написать ходатайство о помиловании родственника, попавшего в криминальную историю. За ними – другие, третьи... Писал генеральному прокурору Вышинскому, стараясь подобрать правильные слова и убедительные аргументы, упирая на трудную жизнь простых рабочих. Просил, принося от родственников слова раскаяния и просьбы о прощении, мол, по незнанию, по молодым летам оступился парень.

Я писал и верил в невинность тех, за кого ходатайствовали. Потому что и сам был не пай-мальчиком, и хулиганом меня называли, и жуликом. Последнее прозвище досталось мне в «награду» за то, что я мастерски умел вставлять проволочки в пробки опломбированных электросчётчиков, которые начинали занижать расход энергии, а то и вовсе крутиться в обратную сторону. Электрике учился практическим способом. Так что битый я не только кулаками, но и электрическим током.

Голодаи

Когда началась война, мне было всего четыре года, и потому сам этот период не очень хорошо-то запомнил, зато хорошо сохранилось в памяти то время, когда к нам стали привозить пленных немцев. Они строили дороги на шахты. Когда их вели на работу, мы, мальчишки, бросали в них камни. Немцы огрызались, ругались, но шли дальше, боясь предпринять что-либо решительное. Со временем строгое конвоирование ослабили, и у нас в посёлке стали рождаться дети от немцев. Их матерей презирали. А моя мама говорила: «Ты их не суди. Они не виноваты. Жить как-то надо».

Моего отца на фронт не взяли, хотя и призвали. Мы пошли провожать его всей семьей. Отца поставили в строй новобранцев, а мы, мал мала меньше и беременная мама, заревели навзрыд. Районный военком спросил: «Эти – чьи, такие голосистые?». И, услышав ответ, велел папе выйти из строя. Пожалел и отпустил своей властью.

Жилось голодно, хотя в нашей семье работали четверо. Всё, что старшие мне могли дать поесть за день, - кусок хлеба или стакан орехов. На выбор. Сначала я хватался за хлеб, но он очень быстро исчезал во рту. С орехами было повеселее: щелкаешь весь день, рот занят, и есть не так хочется. Всё равно постоянно искал, что бы такое пожевать, помусолить, покатать по зубам.

В девять лет я вместе с ребятами стал промышлять нападениями на возки с печёным хлебом. Впятером поджидали и «бомбили» эти телеги. Налеталим, хватали буханку, совали за пазуху и бежали со всех ног. Счастливые, отламывали от буханки куски и поедали добычу на стадионе. Погони не боялись. Может, и поймают, может, и наподдают, но с сытыми-то пусть делают что хотят, не страшно. Родители выговаривали нам за такие «подвиги», но, мы, голодаи, всё равно охотились за хлебом...

Что такое «повезло»

Памятен взрыв на заводе, «почтовом ящике 120», где работал мой 16-летний брат Михаил. В тот день он должен был идти на смену, а мама вдруг, словно чуя недоброе, встала в дверях – не пущу! Неслыханное тогда дело – прогулять работу! Наказание за это в военное время могло быть самым суровым. А мама как приросла к закрытой двери..

Через два часа раздался взрыв такой силы, что в двадцати километрах от завода, где мы жили, в домах ударной волной вышибло стёкла. На предприятии погибло много людей. И это тоже была война, катившаяся волной с фронта в наш бедовый тыл.

Конечно, помню День Победы. Он у нас в поселке был шумным. Гуляли, веселились и ревмя ревели.

Моё поколение росло в чёткой системе нравственных координат и понятной системе ценностей. У нас были абсолютные примеры героизма и самопожертвования. Мы свято верили в идеалы, и в этом было наше счастье. Я горд тем, что принадлежу к поколению детей победителей.

Нашей семье повезло: в ней никто не погиб. Стечение обстоятельств.

«Сын полка»

Мне было двенадцать лет, когда приобрел первые свои коньки-снегурки. Сделал это просто: взял и срезал с одного парня. Отнял силой. Это было в порядке вещей. В таком возрасте многие из нас были уже хулиганами со средним криминальным образованием.

Коньки мне были нужны, чтобы играть в хоккей. Первое ощущение от них было незабываемым. Не было никаких расползающихся ног, неуверенности и нелепых телодвижений. Встал и поехал, словно занимался этим с самого рождения.

Много времени проводил на льду, наблюдая тренировки взрослых хоккеистов. Собственно, спортивного опыта я набирался вприглядку, рос возле команды мастеров как «сын полка». А вскоре стал играть в команде и сам.

Большой лёд

Надежды подавал, видимо, вполне серьезные. Начал было учиться на машиниста шагающего экскаватора угольного разреза, но меня как перспективного спортсмена сняли с занятий ради игры в юношеской лиге Кузбасса. Моя первая игра состоялась в декабре 1956 года. Десять лет с удовольствием отыграл в хоккей с мячом.

Всю спортивную жизнь я стремился к лидерству, всегда хотел быть на первых ролях, поэтому играл в полную силу. В 23 года стал капитаном команды. В русском хоккее есть такая закономерность: кто по-настоящему играет, тот и руководит. Авторитет завоёвывается делом.

В игре я имел преимущество за счет высокой скорости и врожденной хитрости – лучшие качества нападающего. Умел обмануть противника: смотрю в атаке в одну сторону, а мяч отдаю в другую.. И гол гарантирован.

Работники стадиона, готовившие лёд в перерывах матчей, из уважения ко мне чистили правую сторону, на которой я играл, особо тщательно. Трибуны кричали: «Лёха, давай!». После победных матчей болельщики выносили меня со стадиона буквально на руках. Что я испытывал в эти минуты? Счастье. Счастье победителя. Приятно разделить его со всеми.

«Рождённые Победой»,

издательство «СК-Столица», Архангельск, 2015 г.