28 апреля 1979 года в московском ресторане "Варшава", что близ станции метро "Октябрьская", был убит защитник столичного "Динамо", пятикратный чемпион мира по хоккею с мячом Леонид Палладий.

Вопреки расхожему мнению о том, что человек чувствует приближение собственной смерти, Леонид не ощутил ее холодного дыхания, даже когда она предупредила его о своем скором визите. Более того, он сам дождался её, проигнорировав попытки супруги, женским чутьем уловившей неладное, увезти его домой за два часа до того, как разыгралась трагедия...

В ТЕНИ ЧУЖОГО УРОЖАЯ

Вы не поверите, но о пятикратном чемпионе мира и СССР Леониде Палладии, защитнике, признававшемся лучшим на четырех чемпионатах страны, не раз входившем в символическую сборную мира, нет ни одной публикации в центральной советской прессе.

С позиций сегодняшнего дня, когда один забитый мяч в рядовом матче порой становится поводом для полосного интервью с его автором, — факт невероятный, но это, увы, факт. Традиционно добрые слова в контексте некоторых отчетов о матчах плюс стандартный 10-строчный некролог в "Советском спорте"  - вот и всё, что заслужил Леонид от родных СМИ за двадцать лет, проведенных в русском хоккее.

Почему это произошло? Ответ, на мой взгляд, лежит на поверхности: к сожалению, и без того небольшая ниша журналистского внимания к русскому хоккею была полностью занята теми, кто блистал в атаке и много забивал. Один Николай Саныч Дураков чего стоил!

А то, что делал на поле защитник Палладий, называлось черновой работой, —чрезвычайно полезной, несущей основную физическую нагрузку, но малозаметной. Он, образно говоря, рыхлил почву для урожая, плоды которого доставались другим.

Даже смерть его, достойная, если исходить из его спортивных заслуг, первополосного сообщения, не стала событием для тогдашнего циничного информационного мира. "Советскому спортсмену нечего делать поздним вечером в ресторане". Эта неизвестно кем выведенная формула предопределила соответствующую реакцию прессы на убийство пятикратного чемпиона мира...

ТРАГЕДИЯ В "ВАРШАВЕ"

Вдова Палладия Ирина не знает, почему для празднования дня рождения приехавшей в Москву младшей сестры Людмилы Леонид выбрал ресторан "Варшава". Никогда раньше они с мужем там не бывали, зато, например, за футбольную команду ресторана "Москва" Леонид даже играл (в свободное от хоккея время) в отраслевом чемпионате города. Тем не менее, по злой ухмылке судьбы, предпочел "Варшаву" с полукриминальной по тем временам репутацией.

Рассказывает Ирина Палладий:

—- Богу, наверное, было угодно, чтобы Леня все-таки увидел первые шаги нашей годовалой дочери. Она сделала их именно в тот вечер, 28 апреля, буквально за несколько часов до того, как мы отправились в ресторан. 

Это событие еще больше улучшило его настроение: в "Варшаве" Леня весь вечер блистал, — был душой нашей компании, прекрасно вел стол. Он очень хотел, чтобы любимая сестра запомнила этот день рождения на всю жизнь. Увы, у него это получилось...

Я не видела, что стало причиной его ссоры с двумя мужчинами, сидевшими за соседним столом (оба, как позже выяснилось, были наркоманами и к тому же ранее судимыми). Вроде бы они начали приставать к каким-то девушкам в зале, ругаться матом, а Леня сделал им замечание. В ответ те полезли в драку, но наши мужики быстро их утихомирили. После этого Леня предупредил: "Не портите нам праздник! Уйдите, иначе плохо будет обоим..." Как ни странно, но после этого они ушли...

На этом месте хочется остановить рассказ Ирины. Нажать невидимую кнопку "Стоп". Дальше не надо! Но увы...

Эти подонки оказались из той породы жалких людишек, которые при каждом обидном слове со стороны хватаются за нож в тщетном стремлении быть выше ростом. Они покинули ресторан лишь для того, чтобы через два часа вернуться туда, но уже вооруженными ножами. Оба прекрасно понимали, что без них им не справиться с высоким, физически крепким обидчиком даже вдвоем...

Рассказывает Ирина Палладий:

—- Мы уже собирались уходить. Гости постепенно разъезжались по домам. Уже свет в зале притушили. Я несколько раз просила Леню закругляться, но он все оттягивал этот момент. Знаете, как в таких случаях бывает: то еще по одной "на посошок", то кофейку с мороженым.

...Эти двое буквально влетели в зал с налитыми злостью глазами и сразу же направились к Лене. Как потом установило следствие, оба находились в состоянии наркотического опьянения. Увидев их, Леня едва успел встать, как один из нападавших резким движением полоснул его перочинным ножом по глазам. Это, по всей видимости, был отработанный прием.

Леня инстинктивно закрыл окровавленное лицо руками, полностью открывшись для второго удара. И этого уже смертельного удара финкой в живот, который нанес другой бандит, он, естественно, не видел. В противном случае разве подпустил бы убийцу так близко к себе!..

Вызванная кем-то "скорая" долго не приезжала, но, даже если бы она примчалась через минуту, все равно помочь было бы уже некому: Леня умер почти сразу, у меня на руках. "Ирочка, меня пырнули ножом", — это единственное, что он успел сказать.

"ДИНАМО" - СУДЬБА

"Пусть знает любимая наша страна: — "Динамо" —- не слово, "Динамо" — - судьба". Уверен, что Леонид Палладий, не задумываясь, подписался бы под этой популярной кричалкой динамовских болельщиков.

Юношей, играя за архангельское "Динамо", он, по выражению близкого друга и земляка Георгия Канарейкина, "спал и видел" себя в московском "Динамо", которое в то время вместе со свердловским СКА диктовало моду в советском хоккее с мячом. Но прежде чем мечта осуществилась, Леонид семь лет выступал за "Водник" (Архангельск), четыре из которых пришлись на высшую лигу чемпионата СССР.

Звезду Палладия зажег, образно говоря, старший тренер московского "Динамо" и сборной СССР Василий Дмитриевич Трофимов. Это он в 1968-м обратил внимание на атакующего и любящего забивать полузащитника "Водника" и лично позвонил ему в Архангельск.

С того момента Леонид начал существовать вдвоем: он и этот звонок, воспринятый им, как свет в конце тоннеля, — в то время игрок основного состава московского "Динамо" почти автоматически становился игроком национальной сборной со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Но опытный педагог не торопил события: позвонив Леониду, он, что называется, прозондировал почву, дал понять парню, что тот взят на заметку и, если хочет перебраться в Москву, не должен расслабляться.

Официальное приглашение Трофимов послал только на следующий год "оказией": долгожданную весть для Палладия привёз в Архангельск нападающий "Динамо", бывший партнер Леонида по "Воднику" Георгий Канарейкин, приехавший в межсезонье в отпуск домой. Повторного приглашения, как вы догадываетесь, не понадобилось...

ПОБЕГ НА БАГАЖНОЙ ПОЛКЕ

Бывалые люди знают: —рывок из глубинки в столицу требует огромных сил, предприимчивости и житейской хватки. Для Палладия, которого в Москве ждал с распростертыми объятиями сам Трофимов, все проблемы в этом плане, казалось, были сведены к минимуму. Но этого минимума вполне хватило для того, чтобы его отъезд из Архангельска превратился в побег.

Дело в том, что, во-первых, руководство "Водника" было против его перехода в "Динамо", а во-вторых, Леонид в ту пору находился в таком возрасте, когда, как поется в одной известной песне, труба зовет солдата в поход.

История умалчивает, каким образом в этой ситуации ему удалось сняться с учета в местном военкомате (говорят, помогавших ему в этом людей потом наказали), зато доподлинно известно, что в Москву будущий защитник №1 русского хоккея уезжал тайно: боялся, что руководители "Водника" воспрепятствуют этому.

В поезд на всякий случай сел не в Архангельске, а на станции Высокогорка, что в нескольких километрах от него, и потом вплоть до Вологды ехал, по выражению Ирины Палладий, "чуть ли не на багажной полке"...

ПАЛЛАДИЙ, ЗНАЧИТ ЗАЩИТНИК

Слушая в разных интерпретациях удивительный рассказ о том, как Леонид Палладий добирался до своей мечты в столице, я всякий раз думал о том, что, если бы понадобилось, этот человек дошел бы до Москвы пешком. Как когда-то сделал это его знаменитый земляк, утверждавший, что "если к чему-либо нечто прибавить, то это отнимется у чего-то другого".

Советская армия в итоге недосчиталась бойца Леонида Палладия, зато стараниями офицера-пограничника запаса Трофимова курсант со столь редкой фамилией пополнил личный состав Московского пограничного училища, что близ станции метро "Бабушкинская". Формально, конечно, но исключительно во благо русского хоккея.

Между тем в Архангельске Палладия объявили во всесоюзный розыск (тоже, видимо, для проформы), а руководители "Водника" обратились (с "подачи" обкома партии) в дисциплинарный комитет Управления хоккея с просьбой рассмотреть "дело Палладия" и наказать беглеца.

В итоге Леонида дисквалифицировали на год, и весь сезон 1969-70 года он просидел на скамейке "Динамо". Сопровождал команду во всех ее выездных матчах, участвовал наравне с другими в тренировочном процессе, но свой первый матч в составе нового клуба сыграл только осенью 1970 года на месте... защитника. Так решил Трофимов, подыскивавший в тот период достойного партнера ветерану команды Евгению Герасимову и ушедшим из клуба Виталию Данилову и Виктору Рыбину.

Любопытно, но имя "Палладий" в переводе с греческого языка означает "защитник", так что Леониду, видимо, на роду было написано играть в этом амплуа. Знал ли об этом Василий Дмитриевич? Думаю, вряд ли, но опытным тренерским оком разглядел в атакующем полузащитнике будущего непревзойденного мастера обороны.

Он прекрасно понимал, какую струнку души Леонида следует задеть. "В защите ты на своем месте и по физическим кондициям отвечаешь требованиям для игрока сборной", - эти вовремя сказанные мэтром слова послужили для трудолюбивого исполнительного парня сигналом к действию. Он четко организовал свое личное время, загнал, образно говоря, его в строй и бросился оправдывать высокое доверие...

ПОД СЕНЬЮ БОГИНИ ПОБЕДЫ

Начав играть за "Динамо" в 1970-м, Палладий уже в следующем сезоне занял третье место в списке лучших защитников СССР. В последующих трех он пропускал вперед только великого Герасимова, а начиная с сезона 1975-76 оставался лучшим, вплоть до самой смерти. И в составе сборной к нему явно благоволила богиня победоносной войны Афина Паллада: за девять лет выступлений в составе национальной команды он ни разу не испытал вместе с ней горечи поражения на чемпионатах мира: пять чемпионатов - пять побед!

Рассказывает вратарь московского "Динамо" 1970-х годов, чемпион мира, четырехкратный чемпион СССР Александр Теняков:

—- За 20 лет, которые я провел в хоккее с мячом, я таких защитников не видел. Он ложился под мяч, как в канадском хоккее наши раньше ложились под шайбу. Помню, играли мы в Свердловске со СКА, в котором в ту пору блистал Николай Саныч Дураков. Подают хозяева угловой, Палладий выбегает на бьющего: — мяч от клюшки-катапульты Саныча камнем врезается ему в шлем и вновь улетает на угловой. Леха только головой встряхнул и назад на свое место у штанги. Второй угловой - он снова на пути мяча. На сей раз замерзший плетеный шарик попадает ему в голеностоп.

Это сейчас ребята играют в хороших надежных ботинках, а тогда они практически не защищали от ударов: — у Лехи сразу гематома размером с мяч. Я ему говорю: "Заменись, отдохни", а он и слушать не хочет. Третья подача - и снова мяч находит Палладия...

Вот таким он был: пока не отведет угрозу, не успокоится. Когда в раздевалке снимал форму, по синякам на его теле можно было считать количество угловых и штрафных ударов, назначенных во время игры в нашу сторону. А насколько они могли быть болезненны, можно судить по тому факту, что, например, Плавунову, который при угловых выбегал вместе с Палладием на бьющего, в Красноярске мячом челюсть сломали ...

АРХАНГЕЛЬСКИЙ МУЖИК

В 1970 году Леонид обзавелся семьей. Поехал накануне нового сезона в родной Архангельск, а оттуда ошарашил "крестного отца" Василия Дмитриевича телеграммой: поздравьте, женился...

Рассказывает Ирина Палладий:

—- Я Леню знала с детства, мы учились с ним в одной школе, —там и познакомились. Потом он перешел в вечернюю школу, начал играть за "Водник", а я поступила в Архангельский медицинский институт. Новые впечатления, общие интересы с однокурсниками, я начала заглядываться на студентов, а потом все равно предпочла Леню: в то время игроки почитаемого в городе "Водника" считались лучшими парнями в городе...

Когда мы с ним поженились, он жил в динамовском общежитии на "Водном стадионе" в одной комнате с хоккеистом Репсом и ватерполистом Сергеевым. Так что я не могла переехать к нему даже после того, как у нас родился сын. Но после окончания института мне, на зависть всех однокурсников, пришел вызов из Москвы в динамовский диспансер.

Нам дали двухкомнатную квартиру в Вокзальном переулке, в десяти минутах езды от станции метро "Войковская". Двадцать три квадратных метра. Потом были, конечно, мысли о расширении: во-первых, второй ребенок родился, во-вторых, Леня своими спортивными успехами заслужил право на улучшение жилищных условий, но...

У него вообще было много планов в жизни. В частности, они с Канарейкиным мечтали по окончанию хоккейной карьеры вернуться в родной Архангельск и поработать тренерами в "Воднике". Леня не сомневался, что они с Гошей там развернутся и сделают эту команду лучшей в стране. Но судьба распорядилась иначе: через много лет "Водник" к чемпионским медалям привел, как вы знаете, бывший одноклубник Лени Володя Янко, Канарейкин сейчас работает с резервом "Динамо", а я по-прежнему живу в Вокзальном переулке...

Жизнь после Лениной смерти для меня разделилась пополам: до и после. Вместе с ним ушли и праздники, которые каждый раз бывали в нашем доме, когда Леня возвращался после сборов, выездных матчей или зарубежных турниров. А поскольку такие возвращения случались довольно часто, жизнь у меня была сплошным праздником.

На похоронах Вячеслав Соловьев сказал, что главным качеством Лени была надежность. Это действительно так: за ним, как за каменной стеной. Помню, в Архангельске проходил традиционный турнир на призы "Советской России", мороз жуткий, а Леня с температурой под 40 вышел играть. Я потом спрашиваю у него: "Зачем?" Он говорит: "Надо было..." Настоящим был мужиком. Я так и не нашла человека, который смог бы мне его заменить...

Рассказывает друг Палладия, призёр чемпионата СССР по фехтованию Владимир Лифантьев:

—- Леня был, на мой взгляд, почти идеальным семьянином, для него дом был святым понятием, чему, конечно, способствовали их удивительно ладные отношения с Ириной. Даже сугубо мужские посиделки за кружкой пива с воблой, которые мы время от времени позволяли себе, он старался организовывать дома, куда его постоянно тянуло, как магнитом.

В тот роковой вечер я был вместе с ним в "Варшаве", хотя поначалу хотел отказаться от приглашения. Ко мне в гости из Горького приехал серебряный призер Олимпийских игр, двукратный чемпион мира по фехтованию на рапирах Володя Денисов с супругой, и я позвонил Лене, чтобы извиниться, но он настоял: "Приезжайте все вместе..."

Я до сих пор корю себя за то, что не разглядел в этих обкуренных наркотой мерзавцах серьезной опасности. Когда один из них бросился на нас с бутылкой из-под шампанского, я легко скрутил ему руку, но он извиняющимся голосом попросил отпустить его: сказал, что недавно вышел из тюрьмы и ему нельзя "светиться".

Пожалел подонка, а надо было этой же бутылкой "засветить" ему как следует по дурной голове. Они расслабили нас тем, что внешне полностью признали свою вину,— даже выпили с нами шампанского в знак примирения. А потом мы о них и вовсе забыли...

Где-то около десяти засобирались с Володей и супругами домой, наши гости устали с дороги и хотели пораньше лечь спать. Шли пешком через Крымский мост, благо жили недалеко, на 3-й Фрунзенской. Но едва вошли в квартиру, как раздался звонок: в "Варшаве" случилось несчастье...

Бросился назад, а там жуткая картина: в зале полно милиции и мертвый Леня на полу весь в крови...

ПОСТСКРИПТУМ

Тех подонков арестовали на следующий день: милицию на след навела местная проститутка. "Динамо" настояло на том, чтобы суд был показательным, с общественным обвинителем. В итоге оба получили по полной программе: непосредственный убийца —- высшую меру наказания, его сообщник - одиннадцать лет строгого режима.

Он потом долго писал письма сестре Палладия, и людям, давшим на суде несправедливые, на его взгляд, показания. Думаете, раскаивался, просил прощения? Напротив, угрожал, обещал разобраться со всеми после "отсидки". В конце концов это всем надоело, и они обратились к руководству МВД с просьбой оградить их от подобных посланий...

По легенде палладий был амулетом города Трои, но после похищения его Одиссеем и Диомедом Троя была побеждена и разрушена... Смерть Палладия оказалась невосполнимой потерей для команды: результаты её вскоре пошли на убыль.

Борис Валиев.

"Советский спорт"

ИЗ ДОСЬЕ ГАЗЕТЫ

Палладий Леонид Александрович

Родился 26 января 1947 г. Начал играть в 1959 г. в Архангельске в "Динамо". С 1963 по 1969 г. выступал за "Водник", с осени 1969 г.  - в московском "Динамо". Чемпион СССР-1972, 1973, 1975, 1976, 1978. Второй призер-1971, 1974, 1977. Провел 297 матчей, забил 30 голов. Девять раз входил в число лучших игроков страны. В 1975-1978 г. признан лучшим защитником СССР.

Обладатель Кубка европейских чемпионов-1976, 1977, 1979. Чемпион мира - 1971, 1973, 1975, 1977, 1979 (26 матчей). Всего в сборной СССР сыграл 73 матча. В 1969 - 1970 г. играл в хоккей на траве. Погиб 28 апреля 1979 г.