|
– Нурбий Хасанбиевич, 1 ноября ваш жизненный «циферблат» отсчитает седьмой десяток. Стакан наполовину пуст либо наполовину полон?
– Все в мире относительно, и в этом плане показательна фраза из фильма «Место встречи изменить нельзя». Когда Глеб Жеглов спросил у 12-летнего мальчика-свидетеля: «Пожилой был дядя или молодой?», тот ответил: «Нет, не молодой. Больше 30-ти». В детстве 60 лет для меня казались запредельным возрастом. Сейчас же, оценивая свежесть собственной нервной системы и желание работать, считаю, что нахожусь в самом соку. А если учитывать планы, которые хочется претворить в жизнь, то все только начинается!
– Ваши планы по размерам близки к наполеоновским?
– Главная мечта – выиграть вместе с «Краснодаром» чемпионат страны, дважды одолев «Зенит». Причем без второго условия первое неприемлемо (улыбается). Во-вторых, хочу увидеть воочию февральский карнавал в Рио-де-Жанейро. А третье желание – подарить мяч внуку. Удивительное дело: одноклассницы уже отправляют внучек в школу, а мой старший сын в 35 в первый раз женится!
– То есть от младшего сына пополнения в семье вовсе пока не ждете?
– Он живет в Америке, недавно закончил нью-йоркскую киноакадемию, перебрался в Лос-Анджелес и теперь собирается покорять Голливуд. Затея, что уж говорить, смелая, но почему нет? Оба сына не стали связывать свое будущее с футболом, я и не настаивал. Сам же с восьми лет на стадионе – представляете, почти всю жизнь! Сначала попал в группу подготовки майкопской «Дружбы», а по окончании ее, когда стукнуло 17, уехал учиться в Санкт-Петербург в институт физкультуры имени Лесгафта (ныне университет – прим.М.Г.).
– Не страшно было в столь «нежном» возрасте уезжать из родного Майкопа в Северную столицу? – Приведу вам примеры: Михайло Васильевич Ломоносов, Сергей Николаевич Галицкий, сэр Алекс Фергюсон и я. Что нас объединяет, спросите? Мы добились чего-то в жизни, поскольку вовремя уехали из дома (смеется). Мне повезло: в 1972-м, когда я поступил в институт, доцентом кафедры футбола там был Юрий Андреевич Морозов, соратник Валерия Лобановского в его футбольной философии. На занятиях Юрий Андреевич апробировал свою методику физической подготовки, которая затем легла в основу методики Валерия Васильевича. А мы, 17-летние ребята, были своего рода собаками Павлова, постигали все с нуля.
– Нелегко было смириться с ролью платформы для футбольных экспериментов?
– Я понимал, что за этим будущее. Поскольку Юрий Андреевич видел в нас потенциальных тренеров, то говорил: «Эта система будет приживаться порядка 15 лет, а займетесь ее внедрением в массы именно вы». Он был прав! Методика физподготовки Лобановского-Морозова требовала бесконечного ресурса кадров, поскольку необходимость предоставить игрокам отдых вкупе с большим числом травм вынуждала тренера значительно обновлять состав на каждый матч. На фоне романтичного футбола 1970-х в исполнении тбилисского динамовца Гуцаева и компании такой подход выглядел жестковато, оттого многие не поверили в него. Хотя уже следующее десятилетие показало, что оба мэтра были правы.
ГОГОЛИ И БЕЛИНСКИЕ
– Считаете, современный футбол по-прежнему двигается в указанном ими направлении?
– К счастью или несчастью, но это так. Футбол нынче развивается по тем же законам, что и другие спортивные игры. Наблюдаются рост антропометрических данных, уменьшение времени на принятие решений, интенсификация и, что самое важное, рационализация игрового процесса. Уходит романтизм: согласитесь, в современных условиях проще выжить условному разрушителю Горлуковичу, нежели технарю Гуцаеву. А те, кто умеет совмещать в себе лучшие качества обоих, становятся мастерами. К тому же, давайте с вами разделять понятия – футболисты и люди, занимающиеся футболом. Кто на моем веку действительно играл? Пеле, Жаирзиньо, Эйсебио, Бобби Чарльтон, Беккенбауэр, Марадона, Круифф и Стрельцов. Остальные, считаю, просто занимались футболом.
– А по каким критериям, на ваш взгляд, определяется степень вовлеченности в процесс?
– Важнейший критерий – время. Вспомните Гоголя и Белинского: один творил шедевры на грани нормы и шизофрении, а другой ждал спокойно окончания процесса, не имея к нему ни малейшего отношения, затем высказывался «за» или «против» и вошел в историю чуть не наравне с первым. Разве это справедливо? Мы голову ломаем, почему в нашем футболе все так плохо, и не можем признать простую истину: нынче в России с Белинскими все в порядке – Гоголей не хватает.
– Считаете, в будущем ситуация не изменится?
– Все может наладиться, если не будет серьезных потрясений. В последнее время чаще стали звучать речи о возвращении к системе «весна-осень», мол, нынешняя себя не оправдала. Позвольте, но разве панацея от бед заключается в шараханье от одного к другому? При системе «весна-осень» мы не перестанем играть в октябре, и что тогда, сумеем договориться с природой? Главный плюс сегодняшнего положения дел заключается в том, что мы синхронизировали с Европой периоды «трансферных окон» и испытываем меньше проблем с заявками. Зачем вновь что-то менять?
– С другой стороны, согласитесь, вторая лига и ФНЛ от системы «осень-весна» страдают больше, чем премьер-лига.
– Отвечу так: не бывает плохой погоды – бывает некачественная одежда. Если к чемпионату мира-2018 клубы РФПЛ в большинстве своем обзаведутся комфортными современными стадионами, то положение в лигах рангом ниже вряд ли улучшится. Быть может, в ФНЛ при нынешнем подходе в 21 веке появятся-таки новые арены, а вот что касается второй лиги, здесь, скорее всего, ничего не изменится вплоть до следующего столетия. Мы ищем проблему не там, где надо. Взять ситуацию с подготовкой резервов. Недавно Валерий Газзаев представил свою программу развития футбола, в которой черным по белому прописано: второй дивизион нужно сделать полупрофессиональным. Что это значит? Мы опустимся до уровня сборной Лихтенштейна и окончательно убьем наш футбол.
– Вы видите другой выход из ситуации, более очевидный и правильный?
– Он и вправду очевиден: давайте создавать детские академии! Сейчас российский футбол переживает, пожалуй, самые трудные времена за всю свою историю. Нынче играют те, кто вырос в 90-е, в эпоху без должного числа детско-юношеских соревнований и с дефицитом качественных тренерских кадров: большинство специалистов зарабатывало на хлеб на стороне. Помните, я говорил вам о вреде кардинальных переломов? Теперь мы пожинаем их плоды. Все это прекрасно понимает Сергей Николаевич Галицкий, создавший прекрасную детскую Академию. Представьте только: за 10 лет ее работы российский футбол получит в распоряжение минимум пять сотен хорошо обученных игроков. А ведь есть еще академии «Зенита», ЦСКА, «Спартака», «Локомотива», «Рубина»…
– То есть через вышеупомянутые десять лет ситуация с кадрами нормализуется?
– Предсказывать всегда трудно, но на светлое будущее у отечественного футбола есть реальные шансы. Наша Академия ставит перед собой задачу растить игроков премьер-лиги, хотя прекрасно понимаем: большинство из них будут выступать во втором дивизионе. Но ни в коем случае нельзя рассматривать этих ребят как производственные потери, они зададут нижнюю планку профессионального футбола в стране. А дальше – выше! В любом случае, система подготовки кадров, сложившаяся в «Краснодаре», принесет значительно больше пользы стране в целом, нежели клубу в грубо материальной форме.
МАЙКОПСКИЕ ПОДВИГИ
– В «Краснодаре» вскоре должна выстроиться клубная «пирамида», вплоть до наличия «дочерней» команды в ФНЛ. Но пока этого нет, как повышать уровень мастерства своих воспитанников?
– Отдавать их в аренду. Естественно, мы не будем отдавать ребят абы куда: если перед командой стоят задачи повышения в классе либо борьбы за выживание, шансов на попадание в основу у пацанов почти не будет, и мы их можем потерять.
– Получается, от того, в какой команде окажется игрок, будет зависеть его дальнейшая судьба?
– Зачастую так и есть. Однажды Сергей Николаевич спросил у меня: «Нурбий, вот почему Руслан Аджинджал, с которым ты работал в «Дружбе» и который мне очень нравится, никогда не выступал на самом высоком уровне?» Я ответил ему, что виноваты не верившие в парня тренеры, а затем добавил: я тоже виноват. Мой друг Павел Федорович Садырин – мы были знакомы с ним с университетской скамьи,– звал обоих братьев, Беслана и Руслана, к себе в московский ЦСКА. Однако их кто-то отговорил от данного шага, и после ухода из «Балтики» в 2000-м они оказались в «Торпедо-ЗИЛ». И я до сих пор жалею, что не связал их колючей проволокой и не привез к Павлу Федоровичу. Уверен, попади братья в ЦСКА того образца, судьба ребят сложилась по-другому.
– Это единственный случай, когда вы жалеете об упущенной возможности?
– За 60 лет ошибок и просчетов у каждого накопится изрядное количество. Еще я жалею, что не смог в бытность тренером «Дружбы» (1992-1993 годы – прим.М.Г.) сделать футболиста топ-уровня из Руслана Кунихова. Этот парень, пожалуй, самый талантливый из всех, с кем мне довелось поработать. Чтобы вы лучше себе представили, проведу параллель: это клонированный Илья Цымбараль. Кунихов словно родился для того, чтобы играть в футбол, но… Он выиграл у меня. Его личностные недостатки взяли верх над моими педагогическими способностями, и мне не удалось сделать из него футболиста пошиба премьер-лиги.
– И все же, Нурбий Хасанбиевич, селекционных успехов у вас было больше, нежели неудач.
– Набивая на жизненном пути шишки, нужно извлекать из этого пользу. Совершив один раз ошибку, не припомню, чтобы затем ее повторял. Так, в годы работы помощником Владимира Эштрекова в 1984-1985 годах в нальчикском «Спартаке» мы пригласили в команду молодых Заура Хапова, Шамиля Исаева и Али Алчагирова – ребята стали костяком владикавказской «Алании» 90-х. А затем у меня был период самостоятельной тренерской работы в «Дружбе», когда в первом розыгрыше Кубка страны-1992/1993 мы дошли до полуфинала. Причем по пути обыграли «Ростсельмаш», владикавказский «Спартак» (будущая «Алания» – прим.М.Г.) и ставропольское «Динамо», клубы высшей лиги!
– То достижение – это поход за «скальпами» или сказка для Золушки?
– Дойти с аульской командой до полуфинала Кубка России и занять четвертое место в первой лиге-1992 сродни подвигу. Однако во всем есть обоснование: тогда у нас получился крепкий сплав молодости и опыта. Тон в игре задавали опытные Тамази Еник, Геннадий Тимофеев, Анзор Коблев и Мурат Зекох, а на подхвате были молодые таланты: 17-летний Костя Лепехин, 18-летние братья Аджинджал, 20-летний Володя Шипилов, 22-летний Руслан Кунихов… До сих пор помню, как громили в Кубке «Ростсельмаш» со счетом 4:0 и как обидно уступили торпедовцам, будущим обладателям трофея, в полуфинале – 0:1. Пожалуй, именно тренерский период карьеры был самым запоминающимся в моей жизни.
ВРЕДНАЯ ПРОФЕССИЯ
– Тогда почему вскоре сошли с тренерских рельс?
– После ухода из «Дружбы» появилась потребность во мне как в преподавателе. Я получил хорошее предложение поработать в Адыгейском государственном университете, впоследствии защитил кандидатскую и докторскую диссертации, а со временем создал целую школу, подготовившую десятки ребят, на которых держится наша специальность. Ее спектр довольно широк, но в первую очередь он направлен на воспитание будущих тренеров. Рад, что начатое мной дело затем не было заброшено и до сих пор успешно развивается.
– Тем не менее, вскоре вы оставили и преподавательскую стезю…
– В 2001-м появилась возможность возглавить команду «Нарт» из Черкесска, с которой мы победили в любительской лиге и вышли во второй дивизион. Там в следующем сезоне мы стартовали очень даже неплохо (10 побед в 18 матчах – прим.М.Г.), однако в августе у меня случился микроинфаркт. После этого кардиологи просто-напросто отстранили меня от тренерской деятельности. Сказали: «Продолжишь работу – погубишь и себя, и команду». Больше сердце не беспокоило, я давно забыл про это, но многочасовая работа по жаре на поле мне противопоказана. Можно сказать, судьба показала желтую карточку, и всю оставшуюся жизнь мне приходится играть аккуратно, дабы не нарваться на удаление.
– Из вышесказанного выходит, что профессия тренера, наряду с профессиями шахтера или химика, вредна для здоровья.
– Уверен, все мои коллеги сойдутся во мнении, что самая вредная для них профессия –ваша (улыбается). А если серьезно, то, поработав в клубах на всех должностях за исключением администратора и водителя, скажу, что самая тяжелая доля у главного тренера. Это фигура, цементирующая работу в команде и способная как раскрасить разными гранями усилия президента клуба, так и свести на нет все его затраты, в том числе финансовые. Он может либо помочь футболисту расцвести, либо отнять у него драгоценную частичку и без того короткой карьеры. Таким образом, на главного тренера ложится колоссальная ответственность перед президентом, своими подопечными и болельщиками.
– Разве реально справиться с таким психологическим давлением неподготовленному человеку?
– Лично мне, скажу по опыту, помогал юмор. Самоирония – лучшее средство для защиты собственной психики от внешних воздействий. Например, я скептически отношусь к послематчевым конференциям, на которых многие наставники лишь варьируют от матча к матчу набор из сорока-пятидесяти шаблонных фраз. И их не обвинишь в наплевательском отношении: невозможно провести анализ прошедших 90 минут встречи по горячим следам. Нереально за десять минут пресс-конференции разъяснить все тонкости проделанной работы, оттого зачастую ответы сводятся к двум полюсам: победили – выполнили установку, проиграли – не выполнили установку.
– Однако есть и тренеры наподобие Игоря Гамулы, умеющие раззадорить журналистов красным словцом.
– Я достаточно хорошо знаю Игоря Гамулу. В бытность футболистом вся его натура соответствовала роли: он был непредсказуем, весел, азартен и творил праздник. Но статус тренера, на мой взгляд, предполагает несколько иную манеру поведения. Здесь, как в картах, недобор лучше перебора. И дело не конкретно в Гамуле, дело в человеке подобного уклада. Например, я не представляю себе главного тренера «Краснодара» такого помола. Нам больше подходит человек со столь же умным и интеллигентным, но менее азартным стилем поведения.
КОТ В МЕШКЕ, КОНЬКИ И КЛЮШКА
– То есть кандидатура серба Славолюба Муслина, возглавившего команду в декабре 2010-го, подбиралась исходя из этих критериев?
– По своей должности на тот момент начальника команды я не участвовал тогда в процессе выбора тренера, лишь высказал собственное мнение. Кандидатура Муслина на определенном этапе оказалась для нас, пожалуй, вполне подходящей, но выбор в пользу серба в силу сложившейся ситуации был сделан настолько быстро по времени, что мы не смогли детально изучить его работу. Другими словами, в какой-то мере мы приглашали кота в мешке. Слава Богу, кот оказался вполне «домашним» по отношению к клубу, так что недобрых воспоминаний о Муслине у нас не осталось.
– Значит, он изначально был «временщиком» в «Краснодаре»?
– Славолюб был необходимым нам тренером на конкретном этапе формирования команды. Он строил игру с учетом возможностей тех футболистов, что имелись в обойме, и по совокупности всех компонентов справился со своей задачей. Однако в дальнейшем клубу нужно было следовать другим путем, и по прошествии времени стало понятно: расставание неизбежно. Вопрос заключался в том, когда это случится.
– А случилось это в августе 2013-го, после четырех туров чемпионата. Почему для смены коней на переправе был выбран именно этот момент?
– Вопрос о смене тренера по окончании сезона-2012/2013 не стоял ребром, в противном случае он был бы решен. По большому счету, так сложились обстоятельства. Ни для кого не секрет, что у Славолюба возникли проблемы с лицензией, и я как никто другой испытывал давление со стороны наших футбольных руководителей по поводу данного вопроса. Я был предупрежден об окончании сроков действия его лицензии в начале августа и знал, что в дальнейшем он не будет заявлен как наш главный тренер.
– Хотите сказать, в заявлениях Муслина о том, что с ним в «Краснодаре» толком не попрощались, есть частичка от лукавого?
– Не исключено. В любом случае, мы расстались с ним друзьями и до сих пор созваниваемся. Так, после отмены матча «Амкар»-«Динамо» я посоветовал ему купить на всякий случай шлем, коньки и клюшку, и мы вместе посмеялись над сложившейся ситуацией. Из вышесказанного вы можете сделать вывод, что у него не осталось обиды на футбольный клуб «Краснодар» в целом и его сотрудников в частности.
– Насколько я знаю, вместе с кандидатурой Муслина на пост главного тренера в 2010-м рассматривалась и фигура Олега Кононова?
– К тому моменту мы достаточно хорошо изучили личностные и профессиональные характеристики Олега, и Сергей Николаевич был однозначен в вопросе о его приглашении. У Кононова уже тогда было большое желание принять команду, но не было возможности. Увы, президент львовских «Карпат» (эту команду Кононов тренировал с 2008-го по 2012-й – прим.М.Г.) воспользовался условиями контракта и не отпустил его к нам – отсюда ограниченность в сроках при выборе Муслина. Но для меня было несколько удивительно и вместе с тем приятно, что спустя три года наш президент вновь вернулся к этому вопросу. Я внимательно слежу за судьбами тех, кто в свое время не принял предложение «Краснодара»: видимо, судьба их за это наказывает, никто не смог выйти на должный уровень. Так что подобный исход дела, думаю, пошел на пользу в том числе самому Олегу.
– Мне кажется, или в выборе Кононова действительно была велика доля человеческой совместимости президента и тренера?
– Знаете, многие люди не верят, что степень вовлеченности президентов частных клубов в футбольную жизнь может быть разной. Они воспринимают этот мир как тотальную диктатуру одного человека, хотя это не так. Сергей Николаевич очень вовлечен в процесс: он живет им, сопричастен к нему, скучает по команде, особенно когда она находится далеко от него. Именно поэтому он порой выбирается на сборы, несмотря на громадную занятость. Но, несмотря ни на что, он никогда не жаждал примерить на себя роль наставника. Поэтому главный тренер «Краснодара» должен постоянно быть в диалоге с президентом, обсуждать с ним те или иные моменты и вместе с тем уметь доказать свою точку зрения.
ШАШЛЫК – АНТИКРИЗИСНАЯ МЕРА
– То же самое касается отношений президента и заместителя гендиректора?
– Да. Однажды, в самом начале пути, во время одной из наших бесед Сергей Николаевич произнес такую фразу: «Мы должны строить клуб по принципу разумной достаточности». Для себя я ее понял так: если, например, допущу ситуацию, когда футболисты будут чего-то лишены, президент меня не поймет. Но если мы поселим футболистов в шикарный отель, они намажут икрой бутерброды с маслом и будут бросать их чайкам на забаву, он не поймет меня вдвойне. Нужно разъяснить для себя ситуацию и найти, как говорится, «золотую середину».
– Однажды Владимир Быстров заявил, что в «Краснодаре» низкая заработная плата. Это тоже проявление принципа «разумной достаточности»?
– Не могу не прокомментировать ситуацию. К слову, все остальные футболисты пришли в команду на повышение зарплаты. А Владимир, заметьте, ранее выступал за клуб, где контракты по количеству прописанных в них нулей достигают заоблачных высот. Правду говорят в народе: все познается в сравнении. Сопоставьте количество негатива, всплывающего в прессе вокруг обоих клубов, и вы сами все поймете.
– Однако подобные детали формируют микроклимат в команде. Как считаете, насколько важен данный аспект для достижения желаемого результата?
– Очень важен. Конечно, нельзя ставить его вровень с работой селекционной службы и качеством учебно-тренировочного процесса, но ошибки в формировании командного микроклимата могут торпедировать любые положительные процессы. Нужно понимать: это не первично, однако убирать руку с пульса нельзя. Мне кажется, в данном случае нельзя апеллировать категориями работы тренера наподобие «либерал», «тиран» и прочие. Когда тебе нужно во время матча, в боевых условиях, принять ключевое решение, ты не должен считаться с личностями. А вот когда находишься на совместных пикнике или рыбалке, подход должен быть другим.
– То же касается и футболистов?
– Конечно. Взять перешедшего к нам в феврале 2011-го из болгарского «Черноморца» Абреу Марсиу Нунью – летом он завершил карьеру. Этот парень, чего скрывать, не был лидером команды на поле, зато за его пределами он являлся таковым. По сути своей, Абреу стал вожаком нашей иностранной диаспоры, и если, например, мне нужно было решить вопрос с кем-то из легионеров, я знал, к кому обращаться за помощью. В то же время, если тренеру нужно было донести в ходе матча свою идею, он обратился бы не к Марсиу. Такие детали важны.
– Как считаете, легко ли разрушить созданный нынче в «Краснодаре» микроклимат?
– Очень легко в этом деле впасть в крайность. Считаю, в клубе должна быть добрая атмосфера, в которой люди будут чувствовать себя комфортно. Но я категорически против его превращения в клуб друзей, когда слово президента ничего не значит, а главный тренер воспринимается как вечный защитник интересов своих ребят. В общем, нельзя жить по пацанским понятиям. Сборная жлобов, допустим, может выиграть чемпионат мира, но клуб не должен строиться на таких условиях. Только добрые отношения вкупе с выполнением профессиональных требований позволяют достичь невероятных успехов.
– И насколько изменилась внутрикомандная «кухня» за последние годы?
– Ни насколько. Существующие ныне параметры работы были запрограммированы в командную «схему» с первого дня и ничуть не изменились. Это как в задаче: у тебя есть раздел «Дано», и дальше ты отталкиваешься от данной графы. Потому люди, приходящие в «Краснодар» решать конкретные задачи, должны сразу посмотреть в «раздел» условий и плясать уже от печки.
НЕЛЬЗЯ СТАТЬ ВЫШЕ, НАСТУПИВ НА КОГО-ТО
– Правда, что условия в графу «Дано» вы вместе с Галицким вписали еще 11 лет назад при создании любительской команды «Авангард» из Лазаревского?
– Лазаревский «Авангард» – первый опыт работы Сергея Николаевича в футболе. Да, мы создавали команду вместе, и мне приятно, что тогда нам удалось привлечь к ней интерес и сделать ее отправной платформой для многих талантливых ребят, перешедших затем в профессиональные клубы. Изначальный план был таков: выиграть любительские соревнования, заявиться для участия во втором дивизионе, построив для этих целей стадиончик, и со временем дорасти до первой лиги. Однако воплотить идею в жизнь нам помешали внешние силы. Стадион, на котором мы хотели играть во второй лиге, принадлежал местному судоремонтному заводу и Минобороны, а они воспротивились нашим планам.
– Собственно, почему было не попробовать организовать клуб сразу в краевой столице?
– В те годы, в середине 2000-х, условия еще не позволяли основать в Краснодаре футбольный клуб. И лишь после того, как Сергей Николаевич убедился, что отчисления на его содержание не навредят основному бизнесу, осенью 2007-го было принято принципиальное решение. Другое дело, что мы были не совсем готовы к дальнейшему развитию событий. Кто думал-гадал, что в 2009-м подольский «Витязь» снимется с соревнований в первом дивизионе и мы окажемся единственными согласившимися на повышение в классе? Кто, опять же, знал о расформировании зимой 2011-го раменского «Сатурна» и о том, что нам не найдется альтернативы?
– Вам не кажется, что фарт преследует «быков» по пятам?
– Не скрою, без улыбки Фортуны не обошлось. Перед стартом в первом, историческом для себя сезоне в премьер-лиге мы всерьез опасались, что нам не хватит глубины скамейки для решения задач по сохранению прописки в элите. Но тут наш чемпионат переходит на систему «осень-весна», растягивается на полтора года, и мы получаем в распоряжение дополнительное «трансферное окно»! Да, нам зачастую фартило, однако заострять на этом внимание я бы не стал. Ведь не скажешь, что "бронзу" чемпионата мы завоевали только благодаря везению – это долгий и кропотливый труд всего нашего большого коллектива.
– После пятого места в прошлом сезоне команде теперь нельзя опускать высоко поставленную планку?
– Желание ее не опускать имеется, но игра есть игра, здесь всякое может приключиться. Думаю, Сергею Николаевичу было приятно, когда после матча с немецким «Вольфсбургом» в Лиге Еваропы ходили разговоры о несправедливости нашего поражения. Тогда мы уступили 2:4 – согласитесь, легко назвать нас идиотами. Но такого не было! За домашний поединок с немцами «Краснодару» ничуть не стыдно. Пусть мы уступили, зато могли и победить, реализуй свои моменты. В спорте нельзя пользоваться только мерилом результата, поскольку ситуации бывают разные. Однако, если мы вдруг опять в чемпионате скатимся вниз, на девятую-десятую позиции, президент нас не поймет. А пожалуй, и не допустит подобного.
– Как вы относитесь к «Кубани»?
– Знаете, вы затронули важную тему. На самом деле, обоим клубам стратегически выгодно иметь по соседству сильного конкурента. Но не секрет, что многие болельщики по ту сторону баррикад воспринимают наш клуб в штыки, желают ему смерти. Вот этим ребятам я хочу сказать: нельзя стать выше, наступив на кого-то. Быть патриотом значит любить своих, а быть нацистом – это ненавидеть чужих.
– То есть вы против появления у «Краснодара» собственных «ультрас»?
– Увы и ах, сейчас выплеск неудовлетворенности жизнью идет на трибуны. Через сообщество фанатов молодые люди стараются проявить себя как важный элемент общества и доходят порой до серьезных отклонений. Не хочу дожить до того дня, когда наши поклонники начнут оскорблять фанатов других команд. Еще две тысячи лет назад, в древнем Риме, битвы гладиаторов устраивались для патрициев, зажиточных людей. Неужто человечество зря веками лелеяло опыт предков? В большинстве своем в футбол играют и будут играть дети тех, кто победнее, чтобы пробиться в жизненный круг тех, кто побогаче, то есть на трибуны. И не стоит нарушать эту цепочку.
Автор Максим Герасин
По материалам сайта Sports.ru
|
